Мнения

Из числа позитивных новостей от ЦБ в начале года вкратце могу назвать снижение инфляции, рост интернет-продаж ОСАГО и успехи в развитии рынка перестрахования. Два года назад, когда возникли вопросы с санкционными рисками, мы искали оптимальную конструкцию их размещения. Сейчас действует закон, РНПК получила лицензию и собирает первые объёмы премии.

У нас есть четкая задача – мы хотим развивать рынок перестрахования. Мы боремся за то, чтобы страховые компании обладали качественными активами, брали на себя то, что реально могут иметь на собственном удержании и пользовались перестраховочной защитой. Мы не допускаем возможности, чтобы компания без активов подписывала непонятные перестраховочные договоры и при этом оставалась на рынке. На рынке осталось сейчас чуть более 2,5 сотен страховых компаний. При уменьшении количества страховщиков и ужесточении надзора в сфере перестрахования мы уже видим повысившуюся адекватность рисков, которые компании принимают на страхование. Те, кто заинтересованы в работе на рынке, будут вынуждены либо наращивать собственные финансовые возможности, либо обращаться к надёжным перестраховщикам. По зарубежному опыту можно сказать, что по мере повышения прозрачности рынка страхования и при чёткости действий регулятора, рынок перестрахования растёт и развивается.

РНПК – это одна из компаний, работающих на рынке, хотя и с некоторой особой ролью. Она, подобно всем другим компаниям, является объектом такого же страхового надзора – у неё есть свой куратор в Банке России и т.д. Мы участвуем не в управлении (это область ведения менеджмента), а в перспективном развитии РНПК. По мере того, как будет развиваться бизнес РНПК, может рассматриваться вопрос о ее докапитализации, чтобы её ёмкость соответствовала потребностям (хотя и нынешняя ёмкость была сформирована с определённым расчётом на перспективу).

На РНПК, в числе прочего, мы возлагаем задачу некоей координации внутреннего рынка перестрахования. У нас есть заинтересованность убедиться в том, чтобы перестрахование за пределами возможностей РНПК и за пределами России, носит реальный, а не мнимый характер. В прошлом году мы отработали такую технологию. По рынку одного из социально значимых видов страхования у нас есть опыт сбора информации по перестрахованию и у западных партнеров, и у западных регуляторов. Теперь у нас появляется возможность смотреть на входящие и исходящие потоки по перестрахованию за пределами России. Часть информации будет собирать РНПК в рамках обязательной цессии, для получения остальной информации о рисках, передаваемых за границу, мы хотим наладить документооборот с компаниями.

В этих процессах необходим переходный период, чтобы сделать необходимые корректировки IT-продуктов. В перспективе (конечно, не завтрашнего дня) предстоит переход на XBRL, вместо формо-центричного пространства отчетности у нас появится дата-центричное, и появится возможность по каждому договору страхования смотреть и данные по перестрахованию. Мы бы хотели, чтобы тот стандарт корпоративной культуры и стандарт IT-процессов, который задается в РНПК, был неким образом для рынка, в том числе в теме, связанной с дигитализацией и уменьшением бумажного документооборота. Мы бы хотели, чтобы в части наиболее квалифицированного отряда страховщиков, которые занимаются перестрахованием, мы могли бы наиболее оперативно использовать электронный кабинет, убрать бумажный оборот. И сейчас это может быть реализовано.

Что касается действий Банка России по развитию перестраховочной ёмкости, пока мы видим, что основные игроки рынка перестрахования – это универсальные страховые компании. Рынок специализированных компаний по перестрахованию в России, по разным причинам, не получил развития. Есть компании, которые занимаются только перестрахованием, но их вклад в национальную ёмкость пока очень невелик. Часть компаний с рынка уходит. Позитивный тренд по очищению рынка страхования должен быть воспринят и рынком перестрахования. Нам кажется крайне важным наличие у страхователя уверенности, что за каждым выданным полисом стоит надежная компания с надёжной перестраховочной защитой (в лице РНПК или в лице понятной регулятору системой перестрахования рисков). При возникновении жалоб на перестраховщиков или каких-то вопросов мы будем применять необходимые действия, считаем это одной из первоочередных задач, поскольку перестрахование для нас не менее важно, чем 6 социально-значимых видов страхования.

Бывает, что риск перестрахован где-нибудь в Уганде. Страховщик предоставляет нам какой-то слип, но попытка проверить через интернет, что это за перестраховочная компания, показывает, что такой компании не существует. Я считаю, что за перестрахованием не должны скрываться фальсификация и мошенничество или какие-нибудь оффшорные структуры со словом «перестрахование».

Перестраховочный рынок России формировался 25 лет, на нем есть компании, которые работают тот же срок, хотя там приходится говорить о некоторой местечковости. Нам всё время необходимо было вести речь о создании национальной ёмкости и прозрачных правил игры, чему будет теперь способствовать работа РПНК. При таком небольшом количестве компаний, которые остались на рыке, у нас, тем не менее, есть большое количество вопросов по перестрахованию, в том числе с точки зрения потребителя. Потребитель должен получать качественную услугу и быть уверен, что компания не демпингует, ссылаясь на мнимое перестрахование, и принимает только тот риск, который может взять на себя.

Никаких реальных издержек в связи с появлением РНПК у страховых компаний нет. Есть расходы на эту компанию у самого Банка России, но мы считаем это «подушкой безопасности» (к тому же и с самого начала рассматривался вариант её последующего IPO по примеру китайского или бразильского рынка). Никаких жалоб, никакого потока негатива от рынка по поводу РНПК я не вижу.

Что касается связей РППК с международным рынком, есть попытки на уровне регуляторов построить взаимоотношения с Китаем, но особых прорывов пока здесь не наблюдается, потому что рынок перестрахования очень консервативен, и все шаги на нём должны быть взвешенными. Мы далеки от мысли, что сделали сейчас что-то революционное.

Мы ставим для себя два временных ориентира в ближайшем будущем, когда будет произведена некая отсечка и сделаны первые выводы по полученным результатам. В России ежегодно весной проводится конференция по перестрахованию, мы, безусловно, будем в ней участвовать, к тому времени уже будут какие-то данные по страховым компаниям по итогам года и будут обобщены первые данные по РНПК, в том числе и за первый квартал 2017 года. И следующая отсечка – это июль 2017, когда пройдут Международный финансовый конгресс и Международная конференция по страхованию ВСС. Надеюсь, к тому моменту мы успеем уже два раза опубликовать позитивные данные о развитии рынка перестрахования.

Свою роль в Наблюдательном совете РНПК я вижу в том, чтобы следить за соответствием между интересами РНПК и остального страхового рынка. Не секрет, какое-то время назад мы даже сопротивлялись созданию компании и боялись 10 %-ной цессии, поэтому Банк России посчитал целесообразным включить в органы управления РНПК представителей страхового сообщества.

События последнего полугодия показали, что боялись мы зря. Руководство РНПК в лице Николая Галушина действует исходя из профессиональных интересов и интересов рынка. В настоящий момент РНПК – это благо, а не бремя для страхового рынка в его нынешнем состоянии (под санкциями, со всеми прочими трудностями). Положительно оценив этот стартап, я полагаю, что перестрахование в России в 2017 году вырастет примерно на 10 %.

Однако то, ради чего создавалась РНПК – санкционные риски – не имели тяжелой истории в 2016 году, страховщики нашли свои ниши и свои методы перестрахования, как с участием РНПК, так и со своими традиционными партнерами. Внешний рынок не так жестко отнесся к нашему рынку в режиме финансовых санкций, как нам казалось в начале пути.

Полагаю, команда РНПК будут использовать 10 %-ную цессию во благо, а не во вред построению архитектуры страхового и перестраховочного рынка, не нарушат ничего в области тарификации. В общем, ВСС оценивает ее деятельность положительно.

Свою деятельность наша компания начала еще до вступления закона в силу с момента получения лицензии в октябре прошлого года. В результате в 2016 году с момента получения лицензии до конца декабря начисленная премия РНПК (по дате начала ответственности) составила 148, 5 млн рублей, а заработанная премия составила 27,1 млн рублей. Компания даже успела заработать прибыль за счет инвестиционного дохода в размере 435 млн рублей. Были подписаны существенные доли в облигаторах таких крупных рыночных игроков как Согаз, Ингосстрах, Альфастрахование и ряд факультативных договоров.

Мы закончили год, получив разрешение Минюста России на изменение названия и с начала года работаем под новым наименованием – Российская Национальная Перестраховочная Компания. Закон устанавливает обязанность РНПК принять 10% риска в перестрахование в отношении санкционного бизнеса. Закон дает общую формулировку того, что является санкционным бизнесом, что, на наш взгляд, является правильным, поскольку позволяет давать более широкую трактовку ограничительных мер, что позволяет страховщику и РНПК свободнее договариваться о критериях отнесения бизнеса к санкционному. В отношении договоров, передаваемых в перестрахование, действует обязанность прямого страховщика передать долю в РНПК в размере 10% от объема передаваемого в перестрахование риска. То есть если передается в перестрахование 10% риска, то доля РНПК может составить 10% от 10%, или 1%, а если передается 90%, то 10% от 90%, или 9%. В законе же установлено, что условия передачи риска в РНПК должны соответствовать условиям участия других перестраховщиков. В отношении несанкционного бизнеса у РНПК есть право отказаться от участия в риске или возможность предложить страховщику другие условия по передачи данного риска в перестрахование.

Самым сложным из того, что было сделано с момента создания компании  –  это подготовить бизнес-процессы к активной работе с большим количеством запросов, приходящих от российских страховых компаний с момента вступления в силу закона. Выбранное нами стандартное IT-решение позволяет нам обрабатывать входящий поток и полностью отвечать требованиям регулятора по финансовой отчетности, единому плану счетов, а также выполнять аналитические функции. Сегодня мы получаем порядка 50 слипов в день и за первые 2 месяца этого года получили порядка 1.200 слипов, что в целом соответствует нашим ожиданиям и бюджету, который был сформирован на этот год достаточно консервативно.

Неопределенность 2017 года заключается в том, что закон вступил в силу с 1 января, а значительная часть возобновления крупных контрактов и перестраховочных программ также приходится на эту дату, а значит, договоры, по которым период ответственности начался с 1 января, были перестрахованы раньше и выпали из перестрахования в РНПК. Поэтому наш план по объему начисленной премии составляет пока только 7,6 миллиарда рублей – это меньше 10% объема всего российского рынка исходящего перестрахования.

В РФ более половины исходящей перестраховочной премии приходится на страхование имущества. А в структуре сборов РНПК в 2017 году, как мы предполагаем, доля имущественных видов превысит 60 %, в том числе и за счет санкционного бизнеса.

Мы в целом по 2017 году оцениваем размер санкционного бизнеса в портфеле компании в доле 10-15%.

РНПК является нетто-страховщиком, то есть принимает риски только на собственное удержание и не передает их в ретроцессию. Защищать мы будем только риски кумуляции, для чего утверждены несколько зон возможной концентрации страховых сумм и риска возникновения природных катастроф (это Южное побережье Крыма, Черноморское побережье Кавказа, Сахалин, Южный Байкал и Алтайский край). По ним мы отслеживаем концентрацию застрахованных и перестрахованных у нас объектов (это портфель несанкционных клиентов), и при достижении определенных параметров они будут размещены в перестрахование.

В момент создания компании у рынка было два основных опасения: как компания будет вести себя по отношению к рынку и как будет платить убытки. В компанию уже заявлены первые убытки, они небольшие по величине, но долгосрочные в урегулировании, мы работаем с ними. Напоминаю, что по закону обязанность цессии возникает только в случае, если страховая компания принимает решение, что в принципе будет размещать тот или иной риск в перестрахование. При наступлении страхового случая по принятым рискам РНПК следует судьбе прямого страховщика или условиям, на которых риск принимается лидирующим перестраховщиком. Таким образом, при включении РНПК в число перестраховщиков удорожания стоимости перестрахования не происходит, и, следовательно, стоимость страхования для клиента не увеличивается.

То, что перестрахование становится более прозрачным рынку в целом полезно, хотя нравится это не всем. Некоторые даже жалуются в ЦБ, почему мы их не поддерживаем по любой цене. Мы – коммерческая структура, несмотря на то, что наш единственный акционер – ЦБ. И у нас есть экспертиза и понимание, сколько должен стоить риск. Если прямой страховщик недооценивает риск или пытается разместить его по заниженной цене, мы ограничиваем свое участие или отказываемся от участия в риске.

Сколько просуществует норма о 10 %-ной цессии – мы не знаем, пока никаких пересмотров не планируется. В мировой практике были примеры, когда доли обязательной передачи национальному перестраховщику со временем уменьшались. Классический пример – China Re, у которой доля обязательной цессии постепенно снижалась. Пока мы свою будущую позицию на рынке видим так: крупным компаниям, обладающим серьезными облигаторами, мы нужны в части санкционных портфелей, а мелким и средним, такими облигаторами не обладающим, но нуждающимся в перестраховании, интересна наша емкость в размере более 10 %. Работа с большой капитализированной компанией, предоставляющей существенную емкость, привлекательна для них, это избавляет от неопределенности в части размещения рисков у нескольких перестраховщиков и получения убытков, а также дает экономию на издержках при отношениях с единственным контрагентом.

Мы рассматриваем возможность принимать риски из-за границы, но для того, чтобы работать на зарубежных рынках, необходим рейтинг. Мы начинаем процесс получения российского и международных рейтингов. Поэтому мы будем присутствовать на тех рынках, которые менее требовательны к вопросам рейтинга, но более внимательны к вопросу собственности компании – их можно объединить общим понятием «развивающиеся страны».

Впрочем, основной фокус наших усилий направлен прежде всего на российский рынок. Через пару лет мы сможем делать уже полную аналитику перестраховочного рынка по всем видам страхования. У нас будет структурирование входящего перестрахования по видам страхования, типам и объектам, географии, причем не на основе экспертного мнения, а на основе информации, содержащейся в перестраховочных слипах. Сводные аналитические отчеты будут представлены рынку. Это даст участникам рынка возможность более глубокой оценки рисков и будет способствовать повышению уровня экспертизы в страховании.